Текст легенды изложен с минимальными изменениями синтаксиса и пунктуации оригинала
(оригинал)
В низменных местностях южного Крыма растёт в диком состоянии чрезвычайно оригинальное растение, цветущее после второй половины апреля. Туземцы называют его пчёлкой неслучайно, а по изумительному сходству цветка с пчелою, которая как будто всеми силами впилась в трехлиственный бледно-лиловый серебристый цветочек, с жадностью выставивший к ней свой ротик. Пчела эта с поднятыми к верху хоботиком, усами, крыльями и жалом, окрашена темно-кофейным бархатным цветом с насечками водяных просветов и представляет до изумления естественное положение живой пчелы, впившейся в медовую чашечку цветка и навеки слившейся с ним. Таких цветков на каждом стебле бывает от 3 до 5.
Я уже говорил раньше, что восторженные обитатели южной Тавриды, всегда склонные к воспроизведены) мифов и в наше время, смотря на такую грациозную игру природы, не остались-бы равнодушно-молчаливыми зрителями и наверно придумали-бы какое-нибудь чудо для разъяснения причины сверхъестественного явления.
Вот небольшая легенда, выслушанная мною, когда я впервые остановил мое внимание на этом цветке и желал поразить им мою услужливую хозяйку из первобытных гречанок Тавриды.
— Не цветку этому я удивляюсь—отвечала она—но тому событию, которое послужило поводом к сотворению его. Покойная бабушка моя, чрезвычайно любившая передавать нам разного рода предания старины, сообщила мне, что цветок этот называется мелиса (пчела) и впервые вырос над могилою двух невинных существ, любивших друг друга до полнейшего самопожертвования.
— Каким-же это образом случилось?
— У какого-то могущественного князя нашей страны была прелестная дочь, которая засватана была с сыном соседнего архонта чуть-ли не со дня рождения. Девушка эта никогда не видела жениха своего, но очень часто слышала от сторонних лиц о его свирепости и дурном обращении с подданными отца. Мысль связать свою судьбу с таким варваром не раз заставляла ее плакать в объятиях матери и просить изменения печальной участи.
— Ничего не зависит от меня, моя любимая дочь, — отвечала немощная старуха — ты знаешь как строг и неумолим твой отец. Мои просьбы и слезы подействуют на него только наперекор нашим желаниям и он из боязни, чтобы ненависть твоя к жениху не усилилась, наверно поспешит выдать тебя замуж. Попробуй дитя мое сама переговорить с ним авось он пожалеет тебя.
Вскоре после этого разговора с матерью, прелестной девушке пришлось убирать голову отца, который оставшись очень довольным её заботливостью и усердием, изъявил желание исполнить одну из просьб её. Мелиса, обрадованная этим случаем, заявила, что ничего более не желает, как остаться навсегда при нем в девичьем, независимом состоянии.
— Но я ведь не всегда могу жить — сказал князь — кто-же будет твоим защитником после моей смерти?
Меня все будут защищать, потому что я всем делаю добро и лично помогаю.
— Нет дочь моя я не властен изменять назначения женщины: ты должна выйти замуж, когда потребует этого твой жених. Проси у меня чего-нибудь другого.
— Я все остальное имею.
Одновременно в небольшом стаде белых коз, воспитываемых Мелисою, не стало пастуха, случайно упавшего в пропасть. Отец её назначил одного из молодых людей взамен старика. Мелиса долго не решалась навестить свое стадо, но однажды против воли направилась к нему и до того была изумлена красотою пастуха, что решилась заговорить с ним и спросить кто его родители.
Это моя тайна отвечал юноша. Если-же я нанялся у твоего отца, то не скрою от тебя моей жажды видеть тебя хоть раз в месяц.
Неужели это доставляет тебе такое наслаждение?
— Если б ты могла проникнуть в мое сердце, то наверно вопрос этот показался-бы тебе лишним. Я смотрю на тебя с благоговением и ни с чем не могу сравнить. Ты мне мила как пчеле медовой цветок, как амур богине любви, как чистая струя воды для жаждущего, как воздух для животного.
— Где-же ты успел так очароваться мною?
Я видел тебя во сне и издали пришел убедиться в справедливости моего сновидения.
— И ты решился пасти моих коз?
Мне сказали, что ты очень любишь этих животных, а что ты любишь, то будет мило и для меня.
— Тебя не обманули. Я так люблю любоваться ими, что буду навещать их по-прежнему чрез день.
— В таком случае я буду служить тебе долго.
— Не думаю, потому что мне предстоит выход замуж и вслед затем разлука с родиною.
— Я последую и в новое отечество за тобою, если ты станешь держать коз.
— Сказки мне твое происхождение? Я слышу по голосу твоему, что ты сын благородных родителей.
— Таких-же как и ты, но откуда прибыл этого ты не узнаешь, потому что ты запродана уже отцом, а то что запродано, того не вернешь.
— Это правда — отвечала со вздохом Мелиса и присела на зеленую травку.
Трияфил расположился у ног её. Долго они сидели молча, но глаза их поминутно встречались и говорили несравненно больше и искреннее, чем язык. На следующий день княжна принесла молодому пастуху разных сладостей и как накануне провела с ним несколько часов. При прощании она снова спросила его о происхождении, но он поклялся, что не откроет его до того времени, пока она будет невестою другого. Ответ этот настолько понравился Мелисе, что с этой минуты она смотрела на прекрасного пастуха своего, как на существо высшее и достойное обожания.
Дальнейшие посещения княжны своих любимых коз, не редко находящихся в отдалении от жилищ, все более и более сближали эти два чудных существа, а в заключение они предались друг другу беспредельною братскою любовью. При разлуке каждый из них вытирал невольно выступавшие из глаз слезы, как-бы из боязни, чтобы случайность не воспрепятствовала им вторично свидеться.
Однажды Мелиса, против обыкновения, пришла к другу своему гораздо раньше и, падая в объятия его, залилась горькими слезами.
— Это что означает — заботливо спрашивал Трияфил — не обидел-ли тебя отец, или кто-нибудь другой, желающий умереть от моей руки?
— Ах, если б ты знал, мой нежный друг, какой ужасный сон мне снился сегодня ночью. Я видела, будто жених мой приехал и приказал нам спрыгнуть с Айпетринского шпица *) и мы без всякого возражения взялись за руки и бросились в эту страшную пропасть.
— Это наверно доказывает, что приедет твой жених и увезет тебя — отвечал мнимый пастух — сердце мое давно уже чувствует, что счастье наше непродолжительно.
— Неужели Бог разлучить нас? вскрикнула с отчаянием княжна. Неужели Он не видит как мы преданы друг другу и как мы горячо молимся ему за доставленное счастье?
— Будущее неизвестно человеку, но я в глубине души ласкаюсь надеждою, что мы будем принадлежать друг другу вовеки веков.
«Ты не ошибаешься!» внезапно прозвучал в гроте, где сидели молодые люди, таинственный голос.
Трияфил и Мелиса с ужасом вскочили с места в предположении, что кто-нибудь, подслушав их разговоры, издевается над ними, по ни в гроте ни в окрестностях его никого не оказалось. Изумленные друзья на этот раз разлучились в каком-то необъяснимом состоянии.
Тем временем жених Мелисы, рассчитав, что она достигла совершеннолетия, пожелал лично взглянуть на нее и прибыл в Таврику. Престарелые родители чрезвычайно обрадовались богатому и знатному зятю. Когда-же он заявил им, что невеста вполне удовлетворяет его вкусу и желаниям и что намерен не откладывать бракосочетания, старики немедленно начали подготовляться к брачному пиршеству.
Слухи об этом скоро дошли до Трияфила, который не допускал такого быстрого изменения в своей судьбе. Печальную весть эту подтвердила ему и сама Мелиса.
— Да будет надо мною воля Божия — сказала она, прижимаясь к другу — я уверена только в одном, что после разлуки с тобою глаза мои не осушатся от слез. Ты для меня был и будешь дороже матери и отца, ты выше кровного брата и слаже нежной сестры. Пред глазами моими ты вечно будешь рисоваться на зеленой поляне, окруженный белыми козами, а уста упиваться ароматом твоих уст. Конечно это будет одно только сновидение, но сновидение самое сладчайшее и единственное для утешения моего.
— A мне кажется, что мы никогда не расстанемся — отвечал пастух. Тоже самое мне сказал вчера и один из пастухов, с которым я иногда встречаюсь на горах, а он считается самым мудрейшим в искусстве предсказывать будущее.
— Я не могу к несчастию поверить твоим радужным надеждам в виду предстоящей свадьбы и отъезда моего из этой страны. Одно только можно допустить, что ты последуешь за мною и мы, вечно принадлежавшие друг другу, будем видеться издали.
— Предоставим Богу наше будущее — отвечал Трияфил, крепко прижимая к груди своей прелестную хозяйку, и уста их слились по-прежнему в длинный поцелуй.
Мелиса ежедневно начала посещать друга своего. Отлучки её конечно обратили внимание страстно влюблённого жениха и возбудили в нем желание убедиться, куда и зачем ходит Мелиса в отдалённые места.
— Она чрезвычайно любит свое стадо белых коз — заявил отец — и С детства навещает его. Я очень рад, что это служит поводом к её прогулкам.
Жених не отвечал ничего, но ласкаясь надеждою сблизиться с чуждающейся его подругою вдали от людей, решился отправиться за нею в надежде расположить красавицу к себе. В этих мечтах он проснулся раньше обыкновенного и, вооружившись как охотник, начал выжидать минуты, когда Мелиса выйдет со двора. Княжна не заставила долго ожидать его, потому что после лёгкого завтрака сейчас-же вышла из комнаты. Несколько времени спустя последовал за нею и жених, решившийся скрыть от неё свою прогулку.
Час спустя Мелиса, не подозревавшая стороннего наблюдения, была уже в объятиях Трияфила и уста их были крепко сомкнуты в момент, когда подкрался к ним князь.
Картина эта настолько возмутила властолюбивого и ревнивого жениха, что он выхватил из колчана отравленную стрелу и что было силы выпустил её из лука своего. Смертоносное оружие пронзило насквозь обоих молодых людей, но они остались в объятиях с слившимися устами.
Жестокий сын архонта не возвращался более к родителям Мелисы.
День спустя разосланные на поиски люди сообщили князю о найденной дочери его. Несчастные родители поспешили на место, но все усилия разнять два тела оказались напрасными. За несколько минут до погребения убитых в Трияфиле узнан был младший сын Скифского царя Скирула, с которым родители Мелисы были в самых дружественных отношениях.
Молодые люди были похоронены в сидячем положении в одной могиле, над которою девять дней спустя появились в большом числе цветы Трияфила (трилиственника) с Мелисою (пчелою) в таком точно положении, в каком поразила их безжалостная рука.
Источник: Легенды Крыма / В.Х. Кондараки. – Москва : тип. В.В. Чичерина, 1883. – 100 с.; 22.
