Текст легенды изложен с минимальными изменениями синтаксиса и пунктуации оригинала
(оригинал)
В рукописных записках деда моего, по отцу, отмечены вкратце очень многие полусказочные рассказы, выслушанные им в деревне Варнутка в начале нашего столетия от туземцев, которые как известно, после первой эмиграции греков и армян в 1778—79 годах, не желая расставаться с родиною, объявили себя прозелитами ислама и оставались здесь до Крымской компании, а затем все-таки, как бы по воле Провидения, должны были выселиться с этой местности в Турцию. Варнутка находится невдали от Балаклавы, Инкермана и Херсонеса, т.е. таких исторических мест некогда славной Тавриды, которые представляли тысячи замечательных явлений и событий и не смотря на все перевороты, должны были сложиться в эпосы и полумифические предания и перейти к самым отдаленным поколениям. Это так и случилось, судя по имеющимся у нас запискам, из которых мы составили три эпохи Херсонеса, стараясь по возможности придерживаться исторической правды и избегать крайних вымыслов воображения. При этом мы конечно сожалеем, что не можем в настоящее время дополнить эти навсегда утраченные предания, которые не смотря на полнейшую наружную мифичность, содержат так много намеков на совершившиеся события, что каждый знакомый с историей древней Таврики, без затруднения поймет, которые из них заслуживают внимания или могут быть применимы к совершившимся фактам.
В настоящем сборнике нашем мы исключительно приводим мифы нравственного содержания с целью показать насколько и каким способом древние обитатели Крыма влияли на развитие молодого поколения, а потому, оставляя в стороне те из легенд, в которых проглядывает историческое сходство, передадим две, три из существовавших в устах Варнутских прозелитов, которые сохраняли их в памяти, пока свежо было убеждение о происхождении своем от первобытных христиан.
„Инкерман первоначально был необитаемая никем местность. Его скалы и долина, покрыты были ужасной величины деревьями, между которыми бродили чудовищные звери и страшной длины змеи, выползающие из Кады-лиманского *) залива, чтобы отдохнуть и погреться на земле. В такую ужасную трущобу естественно не дерзал проникнуть ни единый человек. Тем временем в Кады-лиман прибыл из святых мест один из праведных людей, высокочтимых всеми пророками, с тем, чтобы заявить обитателям Крыма, что Бог ниспослал на землю новый закон и требует, чтобы все чтущие Его имя прислали в священный Хутлу-шериф *) способных людей для изучения всего непонятного и получения точных снимков с заповедей. Лишь только узнали об этом жиды, которые всегда враждовали против всех пророков Божьих и убивали их из боязни, чтобы от них не сокрушилась их черная вера, начали собираться в домах и советоваться какие принять меры, чтобы народ не поверил вестнику и не выслал бы избранного из среды своей в Хутлу-шериф. Но пока они совещались, один из Кады-лиманских афузов *), заинтересованный рассказами о пророках, не говоря никому ничего, решился сам съездить в Хутлу-Шериф и собственными глазами убедиться в рассказах вестника. Многое видел, слышал и изучил этот мудрый юноша, которому Аллах в награду даровал седую бороду в знак благоволения и внушения веры к словам его. С этим божественным отличием Самиан-афуз возвратился в отечественный город свой, но прежде чем он дошел до материнского дома, жиды, узнавшие по бороде его, что он освятился обществом святых посланников, преградили ему дорогу и потребовали под угрозою смертной казни немедленно удалиться из города и никогда не сметь вступать в пего. Самиан начал просить взглянуть на мать и потом уже исполнить их приказание, но злые люди, боясь, чтобы святость свою он не передал прикосновением руки или уст другим, не отступили от постановления своего и начали изгонять его палками и камнями, как заражённого чумой.
Самиан не смел сопротивляться.
— Куда же я должен идти? спросил он.
— Иди в трущобу Инкермана и горе тебе, если ты осмелишься выглянуть оттуда. Мы не пощадим и мать твою.
Афуз взглянул на небо и, сопровождаемый толпою жидов, направился к указанному ему месту жительства.
Сопровождавшие его не иначе возвратились домой, пока убедились, что он вступил в мрачный лес, переполненный страшными зверями, откуда обыкновенно не возвращался никто, случайно даже зашедший туда.
Что стало затем с молодым человеком с седою бородою — никто не мог узнать. Жиды вполне, были убеждены, что он съеден был чудовищами; но в действительности ни один зверь не дерзнул прикоснуться к любимцу святых пророков, который, избрав для жительства своего одну из естественных пещер, начал искусственным образом расширять ее, чтобы получше укрыться от непогод.
Несколько недель спустя у местного паши или главного начальника города заболел единственный сын и все врачи определили ему неминуемую смерть. Отец и мать обратились к Богу. Бог научил их в сновидении поискать в Инкермане юношу с белою бородою, которому предоставлено право излечивать и воскрешать мертвых. Паша нашел его только тогда, когда дорогой мальчик умер. Но эго не послужило препятствием афузу воскресить умершего и прославиться настолько, что все горожане начали обращаться к нему как святому *). Узнав об этом чуде, жиды начали рвать себе бороды и песики и поклялись сокрушить избранника как-нибудь ловким образом. С этою целью они выманили его на городскую площадь и предали позорным насмешкам.
— Если ты сделал это чудо но воле Бога — говорили они — то ты властен сделать его и над собою. Войди в известковую печь и докажи нам, что твой Бог предохранит тебя от огня *).
Афуз взглянул на небо и молча вступил в огненную печь, откуда вышел совершенно невредимым. Все изумились, но жиды начали кричать, что он чародей и колдун, подлежащий казни.
С этого времени эти злобные люди подсылали к Самиану убийц, но ни один из них не возвращался обратно с ожидаемою вестью. Жидам казалось, что подсылаемые преждевременно делались жертвою Инкерманских чудовищ, но они ошибались, потому что безбожные разбойники как только подходили к святому, то предавались ему раболепно и оставались служить ему. Вновь посылаемые делали тоже самое и таким образом вскоре около афуза образовалось в скалах довольно обширное поселение храбрых людей.
Когда ото стало известно всем, жиды заявили местному паше, что человек, воскресивший его сына, образовал себе шайку разбойников и выжидает удобного случая сделать нападение на их город и завладеть им. Паша, уверенный ими в такой небылице, испугался и решился принять надлежащие меры, но жиды не довольствовались этих и настаивали на посылке войска в Инкерман.
Не ожидая подобного образа действий, Самиан стоял на молитве в то время, когда приближались к нему вооруженные люди. Праведник настолько был уверен в заступничестве Бога, что продолжал молиться. И действительно благодаря тому, что он не оглянулся даже, враги были ослеплены и, нигде не нашед его, возвратились без всякого успеха.
— Этот чародей — кричали жиды — наверно пустил в глаза твоим воинам пыль, потому что мы знаем наверно, что он живет в Инкермане. Если же ты не веришь нам, паша, то потрудись сам съездить на противоположную гору, откуда мы тебе укажем на злодея и его шайку.
Паша повиновался злым людям и ужасно рассердился на воинов своих. В тот же день посланы были другие палачи с приказанием обезглавить праведника и тело его бросить в недра морские.
На этот раз Самиан к несчастию спал крепким сном и не мог призвать к себе на помощь Бога. Злодеи обезглавили его одним взмахом сабли и согласно приказанию начальника бросили в море с камнем, привязанным к пояснице, но лишь только тело достигло дна, морския воды быстро отодвинулись назад и обнаружили пред жителями преступление *). Все начали роптать и когда дознано было, что праведник погиб по проискам жидов, то горожане взбунтовались и до того времени не успокоились, пока не утопили всех евреев с их женами и детьми. Тогда только тело праведного афуза перенеслось само собою в Инкерманскую обитель и оставалось там совершенно целым до того времени, пока русские вступили в Крым в качестве хозяев. Говорят что тело Самиана скрылось во внутренность скалы и вновь появится, когда вновь воцарятся в Крыму мусульмане.
Легенда эта напоминает нам рассказ московского священника Иакова, бывшего в Инкермане в первой трети 17 столетия и своеручно омывшего мощи святого, который в сновидении сказал ему: „помышляете вы, о други мои, взять мощи мои на Русь, я же хочу но прежнему учинить здесь Русь, а имя мне и память мне бывает в Семенов день. *)
Источник: Легенды Крыма / В.Х. Кондараки. – Москва : тип. В.В. Чичерина, 1883. – 100 с.; 22.
