Текст легенды изложен с минимальными изменениями синтаксиса и пунктуации оригинала
(оригинал)
(Отузская легенда)
Донеслась из ущелья девичья песня, высокой нотой прорезала воздух, на мгновенье оборвалась и тут же, подхваченная многими голосами, развернулась по долине.
Это девушки спешат домой, покончив с укладкой винограда; спешат, точно быстро набегающие сумерки подгоняют их.
И пугливо оглядываются на заколоченный дом, о котором рассказывают в народе страшное. Одинокий дом в самом горле ущелья, где не помнят, чтобы кто-нибудь жил.
Торопится пройти поскорее это место одна отставшая и, роняя из платка виноградную кисть, бегом догоняет подруг.
Не бойся, милая девушка, никто не тронет тебя; давно перестали пугать людей говорящие духи Ялы-Богаза, — с тех пор, как с приходом новых людей позабылась старая сказка; и одноглазый великан, бросавший глыбами скал в проходящих по ущелью, не встанет из могилы.
Вместе с серой скалой разбили эту могилу на мелкие камни, чтобы свезти в низину, где в зеленых садах белеют хорошенькие домики.
Иди, девушка, спокойно. Дома уже дымится в каганке ужин, вкусный ужин после трудового дня. И если теплая ночь пересилит сонную усталь, ты прильнешь потом к коленям бабушки Ирины, и расскажет тебе старуха сказку о великане, о том самом, что жил когда-то в Ялы-Богазе.
Глядя на светлые звезды, ты не дослушаешь до конца. Из-за высоких тополей покажется темный великан, блеснет горящим глазом, протянет к тебе руки и, не достав девичьей косы, уйдет в туманы долины.
Вместе с ними потянется к Ялы-Богазу, посмотреть, на месте ли камень со следами шести пальцев его руки.
Тверже камня и стали были они, как сила, которую он носил.
Из всех тополей самый высокий не достигал его плеча, и морская волна в зимнюю бурю не могла заглушить его голоса.
Боялись великана люди и когда слышали его рев от Ялы-Богаза, спешили выгнать ему овцу или быка, чтобы успокоить гнев.
А вслед за спадом листа, в наступающий месяц свадеб, хотел великан большей жертвы.
Тогда дрожали окна от его рева и потухал огонь в очаге. Тогда напуганные люди выбирали одну ив девушек, уводили ее в Ялы-Богаз и оставляли связанной на высокой скале, чтобы великан мог легче взять ее.
Чем дальше, тем больше терпели от него люди, не зная, как избавиться
Но, чтобы уйти от беды, мало только терпеть. Нашелся, кто подумал так. Нашелся смелый, как орел, который не боится людей, как бы высоко они ни поднялись.
— Препи на тон скотосо! Нужно убить.
Посмеялись над ним в деревне.
— Он — как гора, а ты, как мышь перед ним.
И, чтобы посмеяться до конца, отправили его к великану, в месяц свадеб.
— Иди, если смел не на словах только.
Солнце зашло за Ечки-даг, и от Кара-дага показался всхожий месяц, а юноша не дошел еще до Легенер-Кая, где ночевал великан.
Остановился он на одной из скал отдохнуть, оглянулся на долину.
Серебрились на месяце тополя, серебристой чешуей покрылось море. Стих ветер, смолкли голоса Ялы-Богаза, в деревне зажглись огни.
— Хорошо у нас в долине, подумал юноша, — но лучше не жить, чем сносить гнев. Скоро нужна будет новая жертва; может быть, отдадут мою Эльбис.
Вспомнил юноша свою Эльбис и запел любовную песню.
— Любовь — это птичка весны;
Пришла ей пора прилететь,
Послали арапчонка в пустыню,
Послали узнать у гречанки,
Как ловится эта птичка весны.
Сказала старуха гречанка:
Глазами ловят птичку — любовь;
Глазами поймаешь — сама
Упадет потом на уста,
А с уст не замедлит, играясь,
Проникнуть и в сердце.
Ха, ха.
— Проникнуть и в сердце…
— Проникла уже, подумал юноша и услышал каменный голос:
— „Ха, ха”, поешь-пой, лучше пой, чтобы и со мной случилось так, как поешь.
Подумал юноша. Улыбнулся своей мысли, обещал помочь.
— Жди завтра. Приведу свою Эльбис.
И на завтра привел свою Эльбис, красавицу Эльбис, лучше которой не было в деревне.
Великан отдыхал у скалы и казался горой, которая шевелилась. Оттого девушке стало жутко.
Но, взглянув на юношу, она забыла страх.
— Посмотри — нравлюсь ли я тебе, крикнула девушка. Если нравлюсь — открой пошире глаз, и я пошлю тебе мою птичку любовь.
И открыл свой единственный глав великан, и пустила девушка в него каменную стрелу с отравой.
Взвыл от боли великан, затрясся от воя его воздух, громовым перекатом понеслось по горам эхо. Хотел броситься к девушке, но, ослепнув, оступился и стал кататься по земле; затряслась земля, и сама собой вырылась под ним в скале могила. И в минуту последнего гнева стал швырять он во все стороны глыбами скал. И одна такая глыба упала в Ялы-Богазе во двор заколоченного дома, где лежит и теперь со следами шести пальцев руки великана.
Кончена сказка. Спит девушка на коленях старухи, и гладит старуха дряхлой рукой её шелковистые волосы.
Спи спокойно, милая, не бойся страхов. Нет больше на свете страшных великанов.
Только отчего так не спокоен твой сон, так высоко вздымается грудь и вздрагивает юный девичий стан?
Или причудился во сне кто — другой, которого боишься ты больше великана сказки, или та птичка, что поймали твои глаза, когда шла ты на работу, уже успела опуститься на твои уста и трепещет теперь в твоем сердце?
Источник: Журнал. Н. Маркс. Легенды Крыма. Выпуск 3. 1917 г. Факсимильное издание 1990 г.
